На вопросы «Вестника химической промышленности»  отвечает исполнительный директор Ассоциации «РусХлор» Б.Ю. ЯГУД

 

   – Уважаемый Борис Юльевич, расскажите, пожалуйста, об основных целях и задачах, которые ставит перед собой возглавляемая Вами Ассоциация. Какие из них Вы считаете приоритетными в новых экономических и политических условиях: санкции, курс на импортозамещение, поворот государственной экономической политики к реальному сектору экономики и т.д.?

 

   – Говоря об Ассоциации, невозможно не коснуться истории ее создания. Хлорная промышленность – это особая отрасль, потому что ее предприятия выпускают громадный ассортимент химических продуктов, многие из которых являются высокотоксичными веществами.

Конечно, в первую очередь это хлор, объем производства которого составляет в России свыше 1 млн т в год. Поэтому одна из главнейших задач специалистов хлорной подотрасли химической промышленности планеты – обеспечение безопасности на всех этапах обращения хлора и продуктов на его основе. Так как это общая задача для любого мирового производителя хлорной продукции, то иностранные предприятия с 1920-х годов начали объединяться в национальные, а затем и межгосударственные ассоциации хлорной промышленности. Уже тогда стало понятно, что объединенными усилиями легче решать многие вопросы обеспечения безаварийного функционирования производств, представлять и защищать интересы отрасли во властных и общественных структурах.

Первая хлорная Ассоциация родилась в 1924 г. в США и сегодня она насчитывает 260 членов. В 1956 г. в Ассоциацию «Еврохлор» объединились европейские производители хлора, включая компании, производящие оборудование и материалы, а также оказывающие инжиниринговые услуги для отрасли. Аналогичные ассоциации в настоящее время функционируют по всему миру – от Японии до Бразилии, Мексики и других стран и регионов.

Россия не сразу вступила на этот путь. В советское время в этом не было особой необходимости, так как проблемы хлорной отрасли решались через главк «Союзхлор» Министерства химической промышленности, а после смены экономической модели и приватизации предприятий собственники не сразу пришли к осознанию необходимости объединения. Между тем в эти годы весь остальной «хлорный мир» приступил к реализации уникальной структуры – Всемирного совета по хлору (ВСХ), который был создан в 1995 г. для координации и поддержки национальных и международных хлорных ассоциаций. Аналогов такого рода глобального объединения нет ни в одной другой отрасли.

Периодические контакты в 1990–2000-е годы представителей российских предприятий с ВСХ подтвердили целесообразность объединения в Ассоциацию и участия в деятельности этого Совета.

Но главное: автономная хозяйственная деятельность затрудняла решение общих проблем отрасли, формирование современной нормативно-технической базы, взаимодействие с Ростехнадзором, Федеральной антимонопольной службой, заинтересованными министерствами. Поэтому в 2005 г. по инициативе ряда крупнейших предприятий хлорной промышленности – АО «Каустик» (Волгоград), АО «Саянскхимпласт», АО «Башкирская содовая компания», ООО «Химпром» (Кемерово), ПАО «Химпром» (Новочебоксарск), ООО «Новомосковский хлор» – была учреждена Ассоциация «РусХлор». В настоящее время в нее входят 37 предприятий и организаций. В 2012 г. мы были торжественно приняты во Всемирный совет по хлору с моим личным представительством в Управляющем комитете. Такое членство открыло нам двери ко всем информационным и нормативно-техническим ресурсам ВСХ и его членов, что особенно важно – Американского института хлора и «Еврохлора». Теперь мы имеем возможность, и постоянно ею пользуемся, для обсуждения возникающих острых проблем со специалистами других стран. Естественно, со дня образования Ассоциации мы используем все значимые отечественные площадки и трибуны для обсуждения проблем развития и защиты интересов отрасли. Являясь членами Российского союза химиков, Торгово-промышленной палаты, участвуя в работе комитетов РСПП, Научно-технического совета Ростехнадзора, экспертного химического совета ФАС, мы используем эти ресурсы для решения наиболее актуальных проблем отрасли.

Что же касается нынешних приоритетов в деятельности Ассоциации «РусХлор», то вот основные из них:

  – Содействие совершенствованию действующих и внедрению новых энергосберегающих и экологически чистых технологий.

Здесь равно важными являются следующие аспекты:

  – энергосбережение, так как до 70% от себестоимости нашей продукции составляет энергетика;

  – экологическая проблема, связанная как с токсичностью основных хлорных продуктов, так и с веществами, которые используются при их производстве, – асбест, ртуть.

Один из путей реализации этой задачи – внедрение принципов НДТ.

Ассоциация в этом направлении активно взаимодействует как с предприятиями, так и с Бюро НДТ – организацией, которая занимается созданием справочников наилучших доступных технологий. Надеюсь, все предложения для включения наших технологий в Справочник ТРГ № 34 «Производство основных неорганических химических веществ» будут приняты и учтены все три способа электрохимического производства хлора, это позволит в будущем заводам – производителям хлора работать в рамках законодательства, без нарушений предписаний экологов.

Еще одна проблема, которая находится под неустанным вниманием специалистов Ассоциации, – постоянное взаимодействие с Ростехнадзором по совершенствованию технических требований безопасности к эксплуатируемым производствам.

В настоящее время в Минюсте находятся на регистрации очередные изменения в Федеральные нормы и правила безопасности производств хлора и хлорсодержащих сред, где мы постарались учесть все предложения наших предприятий.

Ну, и наконец, есть еще одна проблема, о которой нельзя не упомянуть. Это процесс перевозки жидкого хлора, а конкретно, замена действующего парка железнодорожных цистерн для перевозки жидкого хлора на более современные цистерны.

Остроту этой проблемы трудно переоценить. Дело в том, что за последние два года вышло несколько постановлений правительства, последовательно запретивших процедуры продления срока эксплуатации цистерн по результатам диагностики их состояния, а затем запретив и любую модернизацию таких цистерн, т.е. у предприятий остался только один путь – приобретение новых современных цистерн. Только где они? Традиционный поставщик таких цистерн – объединение ПАО  «Азовмаш» (Мариуполь, Украина) практически приостановил свою деятельность, отечественные гиганты машиностроения (АО «Научно-производственная корпорация «Уралвагонзавод», АО «Рузхиммаш») согласны при соответствующем финансировании за два-три года разработать современную конструкцию и поставить на производство ж/д цистерну для хлора, удовлетворяющую требованиям надзорных органов. В настоящий момент машиностроители могут предложить только 100%-ную копию тех цистерн, которые эксплуатируются и от которых правительство предлагает заводам отказаться.

В частности, такую конструкцию предлагает изготовить ОАО «Завод металлоконструкций» (г. Энгельс). Очевидна экономическая нецелесообразность сдачи в металлолом существующего парка цистерн с заменой его на идентичный, с теми же отклонениями от требований правил Ростехнадзора – это один вопрос. А второй вопрос   уже о том, кто будет в ответе, если случится инцидент с вновь приобретенной цистерной, конструкция которой не в полной мере соответствует требованиям норм безопасности, риторический, так как согласно Правил – это собственник цистерн, т.е. предприятие –производитель и поставщик хлора. Поэтому Ассоциация совместно с заводами на протяжении последних двух лет активно взаимодействует со всеми правительственными ведомствами и машиностроителями с целью решить проблему разумным путем.

А именно, мы готовы всячески способствовать разработке современной цистерны, а после ее выпуска приступить к планомерной замене цистерн с истекшим ресурсом на новые.

   – Хлор и производства, связанные с хлором, отличаются высокой пожаро- и взрывоопасностью, они высокотоксичны, в связи с чем вызывают обеспокоенность экологов всей планеты. Много сообщений об авариях, связанных с хлором, по всему миру. Как на этом фоне выглядит ситуация с обеспечением безопасности хлорных производств в России?

   – Действительно, наши производства хлора, каустической соды, продуктов хлорпереработки, в частности ПВХ, одни из самых опасных в химической отрасли. Более того, при их производстве используются асбест и ртуть, опасность загрязнения природы которыми, а также воздействия на все живое трудно переоценить. Именно поэтому «хлорный мир» и объединился в ассоциации, а затем во Всемирный совет по хлору, как я говорил ранее, так как по одиночке разрабатывать современные технологии и способы обеспечения безопасности невозможно. Естественно, промышленная и экологическая безопасность дорого обходится нашим предприятиям, которые вкладывают ежегодные сотни миллионов рублей для поддержания надлежащего уровня безопасности на всех этапах обращения с хлором и продуктами хлорпереработки от производства до поставки потребителю. Но это не зря потраченные деньги! Если проанализировать банк данных по авариям с хлором, который мы ведем уже не один десяток лет, за последние пять лет в России не было крупных инцидентов с токсическим воздействием хлора на людей и негативного воздействия на природу. Если сравнивать с другими странами, например с США, то за этот период у них только при транспортировке произошло несколько катастрофических аварий с выбросом десятков тонн хлора. Правда, при этом нужно учитывать, что объемы перевозки жидкого хлора в США превышают наши российские более чем в 10 раз.

  – В России имеются производства каустической соды и хлора, использующие так называемый ртутный метод, признанный особо опасным вступившей нынешним летом в силу Минаматской конвенцией, к которой присоединилась и Российская Федерация. Согласно этому документу такие производства должны быть в ближайшие годы закрыты или переведены на более безопасные технологии. Очевидно, что такие масштабные преобразования должны сопровождаться существенной государственной поддержкой. Так ли это на сегодняшний момент? И какова позиция «РусХлора» по этому вопросу?

  – Вы затронули очень важный для отрасли вопрос. На трех крупнейших наших предприятиях используются электрохимические технологии производства хлора и каустической соды с использованием ртутного катода. Эти предприятия путем последовательного совершенствования ртутного метода производства добились того, что сейчас фактические потери ртути сокращены до абсолютно безопасного минимума, сравнимого с аналогичными показателями самых передовых европейских и американских производств. И, конечно, процесс выработки мировым сообществом в рамках ООН принципов сокращения либо полного запрета использования ртути в промышленности не остался вне нашего внимания. Разрабатываемую конвенцию назвали «Минамата» по имени японского города, в котором впервые был зафиксирован синдром отравления соединениями ртути.

Начиная с первого заседания рабочих групп по разработке Конвенции в Стокгольме (2010 г.), в котором участвовали и специалисты Ассоциации «РусХлор», нами готовились и передавались специалистам Минкомприроды, Минпромторга и МИДа рабочие материалы и обоснованные предложения по приемлемым срокам закрытия хлорных производств с ртутной технологией. Вы абсолютно правы в отношении масштабов преобразований, т.е. перехода с ртутной технологии на, например, мембранную. Окупаемость таких проектов составляет 10–15 лет. Эти расчеты полностью совпадают с зарубежными данными. Поэтому мы настаивали на реальных сроках закрытия производств с ртутной технологией. И если горячие головы чиновников из Евросоюза назначали 2020 г., то мы определили начало перехода с 2025 г. и две отсрочки по пять лет при соответствующих обоснованиях.

В итоге возобладала наша точка зрения, позволяющая предприятиям до 2025 г. проводить планомерную работу по подбору технологии взамен ртутного электролиза, осуществить проектирование и реализацию проектов. При содействии Ассоциации за последние годы предприятия на наших ежегодных международных научно-технических конференциях имели возможность познакомиться со всеми вариантами перехода от ртутных технологий к экологически чистым и энергосберегающим мембранным технологиям. Нами были организованы посещения европейских и китайских предприятий, либо эксплуатирующих такие производства, либо производящих оборудования для них. Нет сомнения, что такие крупные и затратные инновационные проекты, существенно улучшающие экологическую обстановку и приводящие к сокращению энергозатрат, должны поддерживаться государством. Рад был бы ошибиться, но, к сожалению, надежд на существенную поддержку хлорной отрасли у меня нет. На протяжении последних лет Ассоциация регулярно информирует Правительство РФ о негативных последствиях сложившейся ситуации в нашей непростой отрасли, однако внятной промышленной политики государства, которая могла бы стать основой планирования развития для предприятий, как не было, так и нет. С одной стороны, политика модернизации промышленности на базе принципов НДТ государством декларируется, но, с другой стороны, рычаги и пути экономической поддержки и другие стимулы пока «в тумане».

   – Правительством принята Стратегия развития химической промышленности, готовятся «дорожные карты» по отдельным подотраслям. В их числе, однако, хлорное производство не фигурирует. Как, по-вашему, почему? И нужна ли такая «дорожная карта», по мнению «РусХлора»?

   – На Стратегию развития химической промышленности до 2030 г. у нас остаются некоторые надежды. На всех этапах ее разработки, переработки, доработки мы старались взаимодействовать с основным разработчиком – Strategy Partners Group. Не всегда сразу, но в итоге удавалось говорить на одном языке о проблемах отрасли и путях их решения. Безусловно, все понимают, что главное условие реализации Стратегии – это финансовые гарантии государства при реализации инвестиционных проектов. Кроме того, должны быть задействованы и другие инструменты, стимулирующие движение по разрабатываемым в настоящее время «дорожным картам». Надеюсь, на этой дороге наша хлорная отрасль будет не свидетелем, а участником движения. Проблемы и задачи мы давно сформировали.

  – Поливинилхлорид в мире является одним из наиболее широко применяемых пластиков, в связи с чем неуклонно растут объемы его производства. Однако мы существенно сдали позиции, уступая даже новичкам на рынке – странам Юго-Восточной Азии. С чем это связано и какие Вы видите пути для более масштабного продвижения российского ПВХ и изделий из него на мировые рынки?

  – Полностью с Вами согласен в оценке масштабов применения поливинилхлорида (ПВХ). Однако сказать, что Россия сдает позиции в производстве ПВХ, будет некорректно.

Действительно душевое потребление ПВХ в России ровно в два раза ниже, чем, например, в США, – 14 кг против наших 7 кг. Но это говорит только о перспективах его применения в России. Достаточно сказать, что емкость рынка с 1990-х годов по настоящее время выросла в пять-шесть раз. Общий объем производства ПВХ растет от года к году как за счет увеличения загрузки мощностей, так и за счет пуска новых производств. За счет этого импорт снизился за последние несколько лет вдвое. Существенный вклад в общий объем производств внесло предприятие ООО «РусВинил», введенное в эксплуатацию в 2014 г. с проектной мощностью 330 тыс. т в год.

Все основные производители ПВХ планируют двукратное увеличение производственных мощностей. Естественно, что эти планы могут быть реализованы при условии ускоренного движения экономики страны по дороге инновационно-инвестиционного развития. Вот тогда, без сомнения, рынок ПВХ станет профицитным.

  – Предприятия, входящие в Ассоциацию, традиционно принимают активное участие в выставке «Химия» и ее деловой программе. Какие их достижения, инновации будут представлять особый интерес на выставке? Какие ожидания связываете вы с выставкой «Химиия-2017»?

  – Выставка «Химия» не одно десятилетие, а именно с 1965 г., является одним из самых значимых мероприятий для предприятий, организаций и специалистов химической промышленности. Естественно, с годами облик этой выставки менялся. И если 20–30 лет назад на выставке мы могли видеть «горы» выставленного оборудования, вплоть до действующих технологических линий, то сейчас, в век информационных технологий, это прекрасная площадка для встреч, переговоров, заключения контрактов, обсуждений в рамках деловой программы проблем различных отраслей химической промышленности.

В работе выставки «Химия» последних лет хотел бы отметить роль Российского союза химиков, который уже не первый год организует в рамках проведения выставки Московские международные химические форумы. В этом году состоится уже пятый форум «Химическая промышленность: новые вызовы и новые возможности». Обязательно примем участие в большинстве круглых столов форума, на которых будет обсуждаться целый спектр важнейших вопросов: от справочников НДТ до новых инструментов финансирования проектов в химии.

Что касается самой выставки, то на ней будем знакомиться с фирмами и компаниями, которые помогут хлорной отрасли промышленности спроектировать, построить и запустить в эксплуатацию безопасные и экологически чистые производства хлора мембранным способом, изготовить для нас современные средства перевозки нашей продукции и т.д., т.е. помочь решить те проблемы, о которых я говорил ранее.

  – В завершение беседы: каким Вы видите перспективы применения хлора в будущем? Возможен ли отказ человечества от этого небезопасного продукта?

   – Это самый простой вопрос. Если коротко, то без хлора цивилизованное общество жить не сможет.

В литературе иногда приводится рисунок «хлорного дерева», ветви которого – области применения хлора и его соединений, а листья – конечные продукты, полученные с использованием хлора либо соединений на его основе, и их тысячи. Это пластмассы, растворители, лекарства, пестициды, дезинфектанты, отбеливатели, каучуки и т.д. Поэтому мировое производство хлора достигло 52 млн т в год и продолжает расти, технологии совершенствуются. Мир научился производить хлор без ртути и асбеста. И задача российских производителей хлора и, естественно, Ассоциации «РусХлор», оставаться значимой составляющей этой огромной «хлорной семьи».

Беседу вел Владимир ЮДАНОВ, шеф-редактор журнала «Вестник химической промышленности»

Собеседник нашего корреспондента – д-р хим. наук, советник генерального директора НИИЦ «Синтез», профессор Ю.А. Трегер

– Недавние события – взрыв на хлорном производстве в Испании, угроза подрыва складов хлора в Донецкой области, химическая атака в Сирии – вновь заставили говорить об опасности хлора и хлорпродуктов, об особой токсичности хлорного производства. Как Вы, Юрий Анисимович, воспринимаете эти новые вызовы, адресованные промышленности хлора и хлорпродуктов? И как сегодня обстоит дело с обеспечением безопасности и экологичности связанных с хлором производств в России?

– Хлор является первым отравляющим веществом (ОВ), примененным на практике в годы Первой Мировой войны. Ряд соединений хлора входят в так называемую «грязную дюжину» («грязная дюжина» веществ, или Стойкие органические загрязнители, СОЗ – общее наименование наиболее опасных органических соединений, содержащееся в Стокгольмской конвенции о стойких органических загрязнителях 2001 г. – Ред.) – это и ДДТ, и полихлордифенилы, и диоксины и другие...

 

Опасными для человеческого организма и окружающей среды являются некоторые производства, связанные с хлором – но далеко не все.

В России действуют три производителя каустической соды и хлора, которые используют так называемый ртутный метод: «Башкирская содовая компания» (Стерлитамак), «Каустик» (Волгоград), «ГалоПолимер Кирово-Чепецк». Этот метод подразумевает использование в качестве катода ртуть – продукт очень вредный для здоровья людей и окружающей среды. Кроме металлической ртути опасны ее производные, которые у нас нередко используются: например, сулема – сильный яд. Сама ртуть, когда она преобразуется в некоторые хлорные соединения, тоже может причинить человеку и окружающей среде непоправимый вред.

Эти производства должны перейти на безопасную технологию, как перешел «Саянскхимпласт» – первое в России предприятие, заменившее ртутный электролиз на мембранную технологию производства хлора и каустической соды. Первые восемь электролизеров по лицензии японской Asahi Kasei Chemicals Corporation были запущены в эксплуатацию в Саянске еще в 2006 г. Технология дорогая, но завод пошел на расходы собственных средств и даже взял кредит, чтобы обеспечить создание производства. При этом предприятию даже удалось сохранить объемы выпуска продукции, в том числе ПВХ: саянские химики на месяц закрыли все производства, в том числе выработку хлора ртутным методом, а затем запустили все восемь электролизеров, работающих по мембранному методу.

Инициатором преобразований был руководитель компании В.К. Круглов, отличный организатор и специалист.

 

 

– Государство каким-то образом способствовало внедрению безопасной технологии?

– Насколько я знаю, ни копейки бюджетных денег при модернизации «Саянскхимпласта» использовано не было. Хотя даже в конституции РФ записано, что государство отвечает за безопасность людей и окружающей среды. Если выполнять как положено эту конституционную норму, то все три вышеупомянутых производства должны быть закрыты или модернизированы.

Понятно, что у государства не хватает финансовых средств на поддержку таких проектов, но оно должно хотя бы способствовать тому, чтобы частные структуры вкладывали свои деньги на внедрение новых, более безопасных и экологичных технологий.

«Саянскхимпласт» на это пошел, а три других крупных производителя каустической соды пока не пошли. А ведь они производят треть каустической соды и хлора, выпускаемых в РФ.

В то же время, по Минаматской конвенции, которую Россия подписала, но пока не ратифицировала, такие производства должны быть остановлены к 2025 г. (Минаматская конвенция по ртути – межгосударственный договор, направленный на защиту здоровья людей и окружающей среды от антропогенных выбросов и высвобождений ртути и её соединений, которые могут приводить к отравлениям ртутью. – Ред.). По конвенции, правда, дается еще 5 дополнительных лет, в течение которых подобные предприятия еще могут работать, если аргументированно доказана необходимость такой пролонгации. Но даже если такие аргументы удастся подобрать, то и до 2030 г. времени почти не осталось. Заниматься надо немедленно: заключать контракты, закупать технологии – японские, европейские, обеспечивать ресурсы, готовить площади под неизбежное техперевооружение...

– То есть, если названные предприятия не переориентируются в ближайшее время, мы можем остаться без трети собственного производства каустической соды? Так о каком импортозамещении мы говорим, если, того гляди, можем лишимся и имеющихся производств незаменимого продукта?!

– Совершенно верно.

Но вопрос не только в объемах каустической соды. Их сокращение приведет к обвалу производства поливинилхлорида. Всего в России ежегодно выпускается около 800–900 тыс. т ПВХ. Волгоградский «Каустик» в этом объеме обеспечивает около 100 тыс. т. И весь их хлор, который при этом используется – «ртутный». То же – стерлитамакская «БСК»: если прекратит выпуск «ртутного» хлора, ей придется закрывать либо все, либо часть производства ПВХ – а это еще минус 250 тыс. т отечественного производства.

– А ведь поливинилхлорид у нас и так в дефиците?

– Из одного с лишним млн т ПВХ, потребляемого в Российской Федерации, около четверти составляет импорт. Но проблема здесь не только в опасности закрытия «ртутных» производств. Я на всех уровнях, вплоть до Совета по экономике при бывшем премьере России в 2009–2012 гг., пытаюсь донести две простые мысли: первая – хлорпродукты используются во всех отраслях экономики – от сельского хозяйства до «оборонки». И вторая: для их производства нужен этилен – а в России его нет! То есть фактически он есть, но попробуйте получить хоть один лишний кубометр – это исключено! Ни одного нового производства этилена в пост-советское время не было построено, а сохранившиеся отнюдь не спешат наращивать объемы, поскольку вся нефть идет на экспорт.

Однако поскольку производство ПВХ основано на хлоре и этилене, нужно все-таки думать о развитии производства этилена. Моя позиция, совпадающая с идеями академика А.Э. Конторовича, ученых Губкинского университета, заключается в том, что исходным сырьем для этилена должен быть природный газ, запасами которого РФ обладает большими, чем кто-либо в мире. Поэтому у нас должна быть своя мощная переработка природного газа – до полиэтилена, полипропилена и ПВХ, до органических соединений хлорпродуктов, и так далее.

Природный газ – сырьевой ресурс, который может стать основанием для колоссального рывка в развития газохимии. Развитие глубокой переработки газа как раз и есть диверсификация производства использования газохимических продуктов, о которой мы много говорим на всех уровнях, но мало делаем.

– Производство этилена несложное, и технологии известны десятилетиями. С нашими запасами нефти и газа им можно залить не только страну, а весь мир! Во времена СССР, собственно, так и было…

– С нефтью не все гладко: если часть добываемой нефти направить на производство этилена (а также пропилена, бензола и т.д.), то уменьшатся долларовые поступления от экспорта нефти, обеспечивающие наполнение бюджета. Поэтому я говорю о газе, которого у нас действительно в избытке.

Что касается советских времен, то тогда в самом деле были крупные производства этилена – они, собственно, и остались. Новых нет! Немного новых объемов дает «СИБУР»: в Кстово увеличили производство этилена, за счет чего удалось создать крупнейший в России комплекс по производству поливинилхлорида «РусВинил» мощностью 330 тыс. т в год. Но принципиально это не меняет общую нефтегазохимическую картину.

 

 

– В последние несколько лет государство начало проявлять интерес к реальному сектору, в том числе к химическому комплексу. Минпромторг разрабатывает дорожные карты поддержки целых подотраслей, предлагает новые финансовые инструменты для модернизации предприятий и создания новых производств. Появились ли такие механизмы для хлоропроизводств, для производителей ПВХ?

– Идеи есть – в том числе наши и наших коллег, которые регулярно предлагаются министерству. Но реальных денег пока нет…

– Но ведь хлор и его продукты используются во всех отраслях народного хозяйства! В том числе поливинилхлорид, сферы применения которого расширяются с каждым годом…

– До недавнего времени ПВХ был пластиком № 2 в мире по объемам производства и потребления. Сейчас он под № 3 – полипропилен его несколько потеснил (первое место неизменно остается за полиэтиленом). Таково положение дел везде в мире, не только в России.

Но применение ПВХ и изделий из него по-прежнему остается проблемой соотношения сфер использования.

Так, в мире поливинилхлорид наиболее широко используется в виде труб. В США, странах Европы от 20 до 45% производимого ПВХ идет на трубы. У нас – только около 3%. Я не сторонник использования труб ПВХ в системах, по которым производится подача питьевой воды, хотя в ряде стран они применяются достаточно широко. А вот в канализации, в поливных и дренажных системах, трубопроводах технологического назначения они применяться могут и должны, и в большинстве цивилизованных государств использование труб ПВХ имеет колоссальное значение.

 

 

У нас же на канализационные системы идет почти исключительно черная сталь, которая корродирует, их нужно каждый год менять или чинить. Лучше, конечно, использовать полиэтилен или полипропилен. Но в полиэтиленовых трубах расходный коэффициент этилена – 1, а в ПВХ-трубах – 0,5. Расчеты показывают, что использование ПВХ в канализации дешевле полиэтилена на 25–30%. ЖКХ, строительство однозначно надо переводить на трубы ПВХ. По Москве экономия должна составлять миллиарды рублей! Причем условия сохранности и безопасности у ПВХ-труб даже лучше, чем у чугунных и даже полиэтиленовых.

– Кто лидирует сегодня в мире по производству поливинилхлорида?

– Безусловный лидер – Китай. При общемировом выпуске порядка 40 млн т в год Китай производит около 20–25 млн. На втором месте США, которые стабильно выпускают 10–12 млн. т., и уже многие годы не расширяют производство. Мы же далеко не на первых местах – нас опережает даже Таиланд!

Нам не надо пытаться занять все производственные ниши – даже сейчас, в условиях санкций и торговых ограничений. Но ПВХ это третий по востребованности в мире пластик, и мы должны хотя бы сами себя им обеспечить. Ведь мы владеем всем: и углеродными ресурсами, и технологиями создания и винилхлорида, и поливинилхлорида. Закупать по импорту четверть потребляемого ПВХ – просто смешно и неприлично.

– Хлор и его производные играют большую роль в обеззараживании и приготовлении высококачественной питьевой воды. Однако сейчас появились новые технологии, в которых использование хлора стремится к нулю. Не придем ли мы к положению, когда не очень полезный и имеющий неприятный запах продукт вообще будет вытеснен из водоснабжения?

– Я убежден, что отказ от хлорного обеззараживания воды может стать поводом и причиной катастрофических эпидемий. Альтернативное обеззараживание воды, например, низкоконцентрированным гипохлоритом натрия возможно, но в очень небольших объемах. Экологи говорят, мол, в Швеции широко применяется озоновая очистка. Но срок жизни озона – несколько минут, несколько десятков кубометров воды – и он разрушается. Озоновые очистки хороши при незначительных объемах подачи воды. Россия – не Швеция, у нас иные масштабы, и иная культура производства и потребления. В США, кстати, тоже широко применятся хлорное обеззараживание, как и в большинстве стран Европы.

А что касается следов запаха, который может иногда появиться, то ничтожное количество хлора, который только слегка пахнет, никому не повредит. Пусть лучше слабый запах, чем бактерии и вирусы, которые могут вызвать болезни и эпидемии.

Без хлора человечество в плане дезинфекции и обеззараживания не обойдется. Дезинфицирующие агенты – и «хлорка», и более дороге хлорамины – это тоже хлор.

Конечно, нужно идти вперед, развивать новые методы очистки. Но пока лучше хлора и его производных ничего не придумали.

– А как же новые технологии – нанофильтрация, наномембраны?

– Сухие остатки, примеси, взвеси – от них надо избавляться любыми методами. Но с точки зрения вирусологии, бактериологии, обеззараживание – это только хлор.

– Каким Вы видите применение хлора в будущем, ближайшем и отдаленном?

– В будущем я не вижу особо ничего нового, помимо более глубокого внедрения разработок сегодняшнего дня. Пока не наблюдаются новые направления для широкого, многотоннажного применения хлора. Надо совершенствовать имеющиеся технологии и соединения.

Это поливинилхлорид, области применения которого расширяются с каждым днем. Это другие хлоропродукты – в частности, хлорметаны и получаемые на их основе фторорганические соединения, возможности которых мы еще далеко не полностью себе представляем. Это эпоксидные смолы, получение которых невозможно без хлора. Будут расширяться (и уже расширяются – пока на Западе) сферы применения карбоксиметилцеллюлозы (КМЦ). Известен отработанный фосгеновый метод получения полиуретанов и т.д.

Развитие прикладной (отраслевой) науки не в поиске каких-то кардинально новых решений в нашей области. Продукты хлоропереработки – практически отработанный массив знаний и технологий, но их можно и нужно совершенствовать: по снижению расходного коэффициента сырья, по энергетике. Наконец будет все более усиливаться экологический фактор. А радикально нового применения хлора я не вижу.

В то же время, я не представляю себе даже гипотетически полного отказа от хлора, о котором говорят некоторые «экстремисты от экологии». Каустическая сода всегда будет нужна, целлюлозно-бумажная промышленность, металлургия, «нефтянка» – да вся промышленность невозможна без каустика. Могут быть усовершенствования, снижение использования хлорпродуктов на конкретных предприятиях, более безопасные экологические решения, но никак не полный отказ.

К сожалению, российская хлорная промышленность с каждым годом сжимается. Сегодня в РФ выпускается только три основных продукта хлорпререработки (не говоря о ПВХ): дихлорэтан, хлорметаны (остались в Новочебоксарске) и хлорпарафины. Во времена Советского Союза было не менее 50 продуктов, имеющих промышленный выпуск более 1000 т в год.

Недавно порадовали коллеги из Кирово-Чепецка: снова стали выпускать хлористый этил. Вспомнили технологии, используют старое, еще советских времен, оборудование... А этил хлористый это кремнийорганика: этилхлорсиланы, метилхлорсиланы. Значит, и оборонка, и современные клеи… Кстати, там же три года тому назад пущено новое современное производство хлороформа из природного газа, созданное по нашим исходным данным, выданным в 2008 г. То есть технологии сохранились для производства самого широкого круга продуктов. Было бы желание и, главное, деньги. Но собственники не хотят вкладываться в проекты с большим сроком окупаемости. А хлорорганика это такие технологии, которые дадут окупаемость в лучшем случае через несколько лет. Например, производство поливинилхлорида: через 10–12 лет.

Современный российский капиталист рассчитывает на год-два-три вперед, не более. Должна измениться ментальность собственника, он должен думать о производстве для его развития, а не для офшоров и личного потребления. Мы говорили о росте внимания государства к реальному сектору экономики. Это так, и я по профильному департаменту Минпромторга вижу рост заинтересованности – его работники все чаще обращаются к экспертам, используют наши знания, вникают в наше видение ситуации. Появляются и, надеюсь, будут реализованы идеи выгодных таможенных механизмов, налоговых послаблений. Но этого мало! Государство должно дать бизнесу, собственнику уверенность в завтрашнем дне, осознание его места в огромном и, главное, развивающемся экономическом механизме.

Беседу вел Владимир Юданов